Когда мы встречались в последний раз, вы только что успешно сдали натурализационный экзамен, получив гражданство Латвии. Работали здесь же в Латвии. Что изменилось за эти три года?
Теперь я работаю в Брюсселе. У меня гибкий график работы, который позволяет объединить ее с работой в латвийской зубоврачебной клинике. В Бельгию я подался в поисках лучших возможностей. В то время, незадолго до интервью с Diena, я подал заявку на вакансию в брюссельской стоматологической клинике, и меня взяли. Последовали тяжелые разговоры с женой Ингой, которая очень не хотела, чтобы я уезжал. Но меня мотивировала не только зарплата, но и интерес, как там вообще работается. Но все чаще думаю вернуться в Латвию, где я чувствую себя как дома.
Ваша родина еще никогда не была главной темой переговоров на европейском уровне. Теперь стала, и, к сожалению, в негативном контексте. Пару лет назад, когда только началась война в Сирии, вы сказали Diena с тяжелым вздохом, что быстро она не кончится.
И теперь с таким же тяжелым вздохом я могу сказать то же самое. Ситуация действительно плачевна. Страна уничтожена. Сирия осталась только в воспоминаниях. Больше нет обратного пути.
«Сирия разделится на три отдельных государства»
По вашим прогнозам, что будет дальше?
Сирия разделится на три отдельных государства. Это то, о чем говорят сейчас. На самом деле сейчас идет огромная игра, и Сирия со всеми ее жителями — только инструмент, которым кто-то докажет свое превосходство.
Не случится, что скоро в стране останутся только бойцы, а все гражданские просто сбегут?
Не думаю, люди в Сирии будут всегда. Знаете, большая часть мирных жителей отказалась покидать родину, вопреки тому, что происходит. В Сирии примерно 24 миллиона жителей, и максимум только 6 стали беженцами.
Твои родители до сих пор в Сирии?
Да, они категорически отказались ее покидать. Я тоже не решаюсь их уговаривать.
Они не боятся военных действий?
Они слишком стары, чтобы отправиться в чужую страну, где надо начинать совсем другую жизнь с новыми традициями и прочим. Они живут с мыслью — что будет, то будет. К тому же они живут в районе, где до сих пор спокойно.
Что с другими родственниками?
Двое моих двоюродных братьев погибли. Это большая трагедия для нашей семьи. Такова война в Сирии. Люди в известной мере привыкают к смерти. Другие мои родичи хотят бежать из страны, но теперь они не могут этого сделать. Выбраться из Дамаска почти невозможно, границы закрыты.
Цель – попасть в Германию или Швецию
Но европейская граница для сирийцев открыта шире, чем когда-либо раньше...
Да, но им надо пересечь Средиземное море, тогда они попадут в Грецию, дальше в Сербию, потом в Венгрию, в Румынию. Многие знают, что на этом пути могут погибнуть, но некоторые, конечно, решаются рискнуть.
Они знают отношение европейцев к этому вопросу?
У тех, кто бежит в Европу, есть иллюзии, что их тут встретят с радостью. Иначе бы они сюда не рвались. Они просто ищут безопасное место. Они хотят работать, чтобы создать нормальную жизнь. Всего в европейских лагерях для беженцев находятся три моих друга сирийца, они сейчас в Германии. Но каждый день я узнаю, что кто-то из района, где я раньше жил, приехал в Европу.
Вы с кем-то встречались?
Да, пару месяцев назад с другом в Германии. Он сказал, что это был очень трудный путь, ему пришлось идти примерно 20 дней. Ему было важно найти безопасное место, следующий критерий был, сможет ли он найти работу.
Они как-то разделяют, какие страны Европы лучше, какие хуже?
Отправляясь в Европу, они стараются не остаться в таких странах, как Венгрия, Румыния, Греция или Италия, потому что они знают, что там нельзя найти работу. Они стараются попасть в Германию или Швецию. Самая актуальная — Германия, потому что это очень экономически развитая страна. Им ясно, что она сможет предложить рабочие места. Мы, сирийцы, очень трудолюбивы, мы действительно любим работать и не боимся тяжелой работы. Конечно, я не гарантирую, что не будет какого-то исключения, но ни один сириец не старается жить за счет государства.
Видят ли они Латвию как место приюта?
Откровенно говоря, Латвия для сирийских беженцев не слишком привлекательное место. В первую очередь это связано с финансовым аспектом. Правительство Латвии не может платить каждому беженцу 400 или 500 евро в месяц. Если нет возможности найти работу, как они выживут?
Но наше правительство не может обеспечить такую сумму и местным жителям, которым она нужна.
Конечно, ситуация такова, какова она есть. В то же время Германия дает беженцам квартиры, платит им еще 400 евро в месяц, чего хватает, чтобы выжить. Я знаю несколько беженцев, которые живут в Латвии в Муцениеках уже многие годы. Они в первые девять месяцев получают 240 евро, потом больше не получают ничего.
Источник - diena.lv/freecity.lv
Kriminal.lv в Телеграме
