Недавно аналитическая телепередача De facto затронула наболевшую трудную тему – так называемую «принудительную земельную аренду» в городах. В передаче «Влиятельнейшие земельные арендаторы – администраторы неплатежеспособности» прозвучали такие, на мой взгляд, важнейшие тезисы:
■ Землей, закрепленной за многими рижскими жилыми домами, в особенности в новых городских районах, управляют администраторы неплатежеспособности, организовавшие для этого предприятия Pilsētas zemes dienests, Reversed и Zemes īpašnieku ģilde.
■ Жильцы таких домов вынуждены ежемесячно выплачивать владельцам земли плату за аренду (6% в год от кадастровой стоимости закрепленной земли) и до 2015 года также компенсацию за налог на недвижимость (1,5% в год от кадастровой стоимости земли). В зависимости от площади закрепленной за домом земли эта плата может оказаться невыносимо большой для жильцов, поскольку кадастровая стоимость в «тучные годы» была резко взвинчена в соответствии с рыночными ценами на недвижимость, вздутыми спекулянтами и банками. Спекулятивный пузырь лопнул, но ответственные должностные лица «забыли» соответственно уменьшить кадастровую стоимость земли.
■ В Сейме готовится закон, который позволит жильцам соответствующих домов выкупить закрепленную землю, заплатив непомерные деньжищи (общая сумма выкупа может составить 250 миллионов евро). Это предложение неформальный лидер и главный лоббист землевладельцев, присяжный адвокат и администратор неплатежеспособности Нормунд Шлитке комментировал весьма многозначительной фразой: «Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас».
Благородными намерениями вымощена дорога в ад
Чтобы понять, как возникло такое положение, следует вернуться к самому началу 1990 года, с которым связывали так много надежд. Многие еще помнят байки о том, что после принятия Декларации о независимости, а в особенности после провала августовского путча 1991 года, публику ждет «светлое капиталистическое будущее». Помнят причитания о «восстановлении исторической справедливости», «возвращении незаконно конфискованного советской властью имущества его законным владельцам» и др. Чтобы эти вроде бы благородные намерения воплотить в жизнь, законодатели 20 ноября 1991 года приняли особый закон – «О земельной реформе в городах Латвийской Республики». Цель закона объяснялась так:«Цель земельной реформы – в ходе постепенной денационализации государственного имущества, конверсии, приватизации и возвращения незаконно отчужденной земельной собственности перестроить правовые, экономические и социальные отношения в смысле владения и пользования городскими землями, чтобы способствовать созданию застроек, соответствующих интересам общества, охране и рациональному использованию земель».
То есть речь шла об «интересах общества», «защите и рациональном использовании земель». А на самом деле?
На мой взгляд, это именно тот случай, когда благими намерениями была вымощена дорога в ад. Вся мировая история переполнена примерами вопиющего беззакония, которые, выдержав испытание временем, становились новыми законами. К моменту принятия закона со времен «беззаконий советской власти» прошло 50 лет, сменились почти три поколения, до неузнаваемости изменились социальная структура и система ценностей общества, совершилось несколько переселений, города за эти годы существенно расширились за счет села. Недаром некоторые трезвые умы утверждают, что дважды в одну и ту же реку не войдешь. Представьте себе, что случилось бы с Америкой, прими там решение выдворить белокожих и чернокожих колонизаторов, а землю вернуть ее законным владельцам – выжившим потомкам индейцев?
Каким же было состояние земли и ее владельцев до 1940 года, которое якобы взялись реставрировать нынешние законодатели и их идеологи? В тех районах города, где за годы советской власти выросли большие жилые районы из многоэтажных домов, находились более или менее благоустроенные сельские хозяйства, луга или даже болота. Так, место популярного сегодня Пурвциемса занимало непопулярное болото Хаусманиса... Многие земельные участки того времени были заложены в банках под кредит (кредиты эти, в большинстве своем, собственники так и не вернули, поскольку советская власть их «простила»). Те бывшие владельцы и представители других слоев населения, которым «посчастливилось» не погибнуть на войне, не получить путевку в Сибирь или не выехать на Запад, с началом застройки принадлежавших им территорий автоматически получали квартиры в новых районах Риги. Таков был порядок. Получить благоустроенную квартиру в Риге в советское время было большой привилегией и неосуществимой мечтой всей жизни для многих людей. Квартплата и стоимость коммунальных услуг являлись чисто символическими. Так что бывшие владельцы прилегающих к Риге земель и в советское время относились к привилегированному слою населения, им многие завидовали.
Но вот пришло новое время. Поскольку сменилось несколько поколений и не все потомки владельцев (если они вообще жили в Латвии) обладали необходимыми навыками экзистенциальной борьбы в джунглях капитализма, очень скоро денационализированные земли перешли в собственность спекулянтов и перекупщиков. Если посмотреть опубликованный в «тучные годы» список миллионеров, то окажется, что подавляющее большинство из них хапнули свои миллионы именно в секторе спекуляции недвижимым имуществом.
В результате денационализации возник характерный, похоже, только для Латвии феномен, именуемый некоторыми юристами «юридической аномалией». В законах феномен назван «раздельной собственностью» (дом принадлежит одним владельцам, а земля возле дома и под ним – другим), «принудительной арендой земли», «прикрепленной к дому землей» и др. Почти половина рижан (плюс местные и приезжие арендаторы и прочие категории жильцов многоквартирных домов) имеют дело с раздельной собственностью и принудительной земельной арендой.
Прикрепленная к дому земля (часто ее больше, чем дому функционально необходимо), прикрепленный к земле дом... не ассоциируется ли это со строем, называвшемся в царской России крепостным? И не напоминает ли взлелеянный Сеймом закон о выкупе земли о конце XIX века, когда после отмены крепостного права царская администрация милостиво разрешила бывшим крепостным выкупать землю у помещиков по бешеной цене? Словно латышские крестьяне своим потом и кровью давно уже не выкупили эту землю, принадлежавшую, в конце концов, до колонизации немцами, их предкам!
На этом, правда, все параллели и кончаются. Поскольку в конце XIX века западные области Российской империи (и в особенности территория еще не существовавшей Латвии, за исключением Латгалии) стремительно развивались, латыши научились кооперироваться и хорошо зарабатывать. Во многих случаях выкуп земли стал тогда реально осуществимой целью! В современной же Латвии (не совсем еще государстве) существует депрессивная экономическая пустыня, в которой процветают только спекуляции недвижимостью, иностранные банки, иностранные торговые сети, экспорт рабочей силы, различные операции типа «купи дешевле, продай дороже», связанные с правящими партиями схемы быстрого обогащения и разбухшая армия чиновников, обслуживающая интересы глобального бизнеса.
Кампания «Выкуп земли», если она осуществится как задумано правительством, в таких условиях для большей части владельцев квартир означает невозвратимую потерю квартиры и стремительное перемещение в разряд свободных бомжей. Это и есть предложенный Нормундом Шлитке «ужасный конец» затянувшихся на 25 лет «бесконечных ужасов».
Как возникал слой национальных баронов?
Если в конце XIX века землю в основном приходилось выкупать у баронов немецких, то в современной Латвии возник карикатурный, зато национальный эквивалент баронам – те самые, упомянутые в передаче, администраторы неплатежеспособности и их приближенные – «партнеры». Порой создавались даже баронские династии, как в случае с Нормундом Шлитке, жена которого Индра Каныня-Шлитке тоже пожинает плоды на просторной ниве администрирования неплатежеспособности. Область судопроизводства, под крышей которой формируются навыки и традиции администраторов неплатежеспособности, в особенности с 2006 года, отдана на откуп так называемому Национальному объединению. Там и проявились самые видные энтузиасты этого доходного промысла, например, генеральный секретарь Национального объединения Айгар Лусис, с размахом действующий в тандеме с администратором неплатежеспособности Марисом Спрудом и другими национальными персонажами (см. исследовательский материал Индры Спранце «Схема у Кишэзерса»). По этой причине в схемах задействованы по большей части национальные и ярко латвийские кадры.
Они процветают на чужом несчастье, в особенности после кризиса 2008 года, который, вопреки провозглашенной компанией Домбровскиса «истерии успеха», все еще не окончился и последствия которого (многие из которых необратимы) придется еще долго ощущать. Неплатежеспособными становятся не только люди и предприятия, но и все государство. Администраторы неплатежеспособности, действуя своими привычными и диктуемыми системой методами, только ускоряют этот процесс, особенно не горюя о том, что вместе с обескровленным организмом придется умереть и самим паразитам, которые с такими удобствами и элегантностью кормились им.
К тому же Национальное объединение – организация с национальной миссией. Они (администраторы. – Ред.) уже давно осознали, что в построенных в советское время жилых районах обитают главным образом приезжие из других республик СССР, которых принято называть мигрантами или негражданами. Переняв управление землей и подготовив соответствующий закон о выкупе земли, националы обрели великолепную возможность обеспечить этим «мигрантам, потомкам оккупантов, колонизаторам и коллаборационистам» не только «бесконечные ужасы», но и «ужасный конец». Или, как в свое время выражались соратники Гитлера – «окончательное решение». И соотечественников своих, проживающих в этих же многоквартирных домах, они готовы списать как «этнически испорченный ресурс», утративший свою латышскость и угрожающий чистоте расы. Списать так же легко, как уже списаны сотни тысяч соотечественников, которые из-за политики существующего режима сами стали мигрантами и оккупантами в других странах.
Kriminal.lv в Телеграме
