Однако на информацию о том, что средства заложены, он тогда не отреагировал. Адвокат Приедитиса Саулведис Варпиньш настаивает: его клиент заявил в прокуратуру первым.
Это принципиальный момент, о котором не утихают споры. Адвокат Варпиньш утверждает:
– Мы обратились в полицию в понедельник 20 ноября в 10 утра. И после визита в полицию я сообщил в Генеральную прокуратуру — в 11.30. Я лично это сделал. Если, как сейчас пишет пресса, представители КРФК были инициаторами начала процесса, то это должно быть зафиксировано электронной регистрацией при входе. Все же просто — там пропускная система. И значит, они пришли раньше, чем я. Но я уверен, что это не так: в прокуратуре об этом ещё не знали, когда я давал свои пояснения...
Чего ждала КРФК?
По данным защиты, КРФК обратилась в прокуратуру после обеда.
Но даже если мы примем версию, что это произошло почти одновременно, все равно возникает вопрос: почему же Бразовскис не поднял шум еще 18 ноября? Ведь, как известно, в тот день с помощью видеоконференции произошел трехсторонний разговор между представителем КРФК, Приедитисом и Антоновым, в ходе которых Антонов пообещал исправить незаконные действия и вернуть в банк все финансовые средства.
И только вечером 21 ноября КРФК сообщила о необходимости приостановки всех операций Krājbanka.
— Он был обязан заявить в прокуратуру еще 18-го – после видеоконференции с Антоновым, — уверен адвокат. – Есть же акт об этой видеоконференции с участием Бразовскиса. Уже тогда было озвучено, что средства заложены без соответствующего разрешения. Это был тот момент, когда должно было быть возбуждено уголовное дело.
«Приедитис боялся»
Почему Ивар Приедитис подписался под документами об «уводе денег»? Причем он настаивает: сделал это единолично, члены правления ничего об этом не знали.
Защитник комментирует ситуацию таким образом:
— Его можно понять: в таких случаях человеком движет страх. Если он откажется — найдут более сговорчивого и послушного. А моему клиенту ведь совсем немного до пенсии осталось... Более того, речь шла об очень небольшом промежутке времени, после которого средства должны были вернуться. Но не получилось.
Версия: почему скандал начался именно 18-го?
По неофициальной версии, которую выдвигает телепередача Nekā personīga, распоряжение о залоге 110 млн латов председатель правления банка Ивар Приедитис отдал минувшим летом. Они остались на счетах, и, возможно, этого никто бы не заметил, но в банке Snoras начались проблемы и жители стали забирать свои деньги из Krājbanka.
Отток денег случайно заметила КРФК. В одном из российских банков закончился срок вклада, деньги не вернулись, так как были заложены.
На следующий день, 18 ноября, Антонов в ходе видеоконференции пообещал вернуть деньги. Банкир пояснил, что ему необходим заем в Krājbanka, который он обещал отдать, как только вернет деньги из швейцарского банка – 50 млн латов. Он не мог этого сделать, так как 17 ноября литовские власти наложили арест на счет в швейцарском банке.
Дальнейшее известно — через три дня деятельность банка была приостановлена.
Вместо морали: некоторых спасают, а некоторых — так
Промежуточный финиш адвокат Варпиньш подводит таким образом:
— Несмотря на плохое состояние, помощь следствию и явку с повинной, мой клиент был арестован. Я могу объяснить это только так: дело изначально приобрело обвинительный уклон. В прессе с самого начала обсуждали именно «крах Krājbanka», а не возможности его как-то спасти.
Недоумение по поводу именно «сценария краха» уже высказала госконтролер Ингуна Судраба.
– Плохо, что очень мало информации — нет детального анализа, разъяснения, какие будут последствия, как они будут улажены, — заявила г-жа Судраба в передаче «Вопрос с пристрастием» телеканала PRO100TV. — Меня не устраивает информация о том, что Parex был системным банком, а Krājbanka — нет. В первом случае правительство спасало иностранных инвесторов, они получили гарантию того, что деньги вернут. А тут правительство говорит, что их не интересуют даже государственные деньги, которые находятся в этом банке.
По ее словам, нехватка информации провоцирует у населения чувство обиды на государство.