По его мнению, процедура предоставления вида на жительство в Латвии иностранцам на основании инвестиций в экономику организована на пять с плюсом
8 лет в Латвии
— Юридическое бюро «Padva un partneri Baltija» открылось в Латвии в 2005 году. Почему вы выбрали именно этот год? И почему Латвию, а не Литву или Эстонию?
— Это в некоторой степени случайное стечение обстоятельств. В то время я представлял интересы группы российских бизнесменов в одном местном банке. Латвия тогда только вступила в Евросоюз, в связи с чем изменились не столько сами нормативные акты, регулирующие банковскую деятельность, сколько их применение, и мы с партнерами решили основать здесь юридическую фирму во главе с очень известным российским адвокатом Генрихом Падвой. Нам тогда думалось, что мы нашли новую нишу, которая была не занята.
— Впоследствии ваши ожидания, что вы нашли свободную нишу, оправдались?
— Оправдались, но не в полном объеме.
— А в какой части они не оправдались?
— В некоторых областях, касающихся банковского бизнеса, есть довольно существенные отличия между правовыми актами и практикой их применения. В первую очередь я имею в виду то, что кредитным учреждениям запрещено консультировать своих клиентов в целях предотвращения отмывания денег и финансирования терроризма. В рамках исполнения этих функций банк не может и не должен оказывать клиентам-нерезидентам консультационные услуги по вопросам, как оформлять контракты, как организовывать движение денег и так далее, потому что это очевидно противоречит основной задаче банков в борьбе с «грязными» деньгами. Учитывая опыт партнеров и сотрудников нашего бюро в банковском и юридическом бизнесе, мы изначально планировали занять нишу юридической компании, специализирующейся на оказании услуг нерезидентам по организации корректного и законного взаимодействия с латвийскими банками. Но в полном объеме реализовать эту идею не удалось. На практике некоторые кредитные учреждения сами консультируют своих клиентов.
— И какой выход из положения вы нашли?
— У нас были некоторые конкурентные преимущества не только в виде опыта, но и в виде торговой марки — наш старший партнер известен практически любому человеку в России (среди клиентов Генриха Падвы были крупные журналы и газеты: издательский дом «Коммерсант», «Огонек», «Известия»; известные российские и иностранные компании: «ПепсиКо», «Ренессанс Капитал», «Кембридж Кэпитал»; банки, в том числе «Ситибанк», МЕНАТЕП; бывший глава компании «ЮКОС» Михаил Ходорковский. — Прим. автора). Это большой плюс, потому что, когда компании хотели осуществить сложные операции или сделки, они обращались к нам.
Латвию с Россией сравнивать нельзя
— Кто ваши основные клиенты?
— Это в первую очередь граждане или юридические лица из России, Украины и Казахстана. Местные клиенты тоже понемногу появляются, но это все равно те местные, которые так или иначе связаны с бизнесменами из СНГ.
За последние 2,5 года появилась новая категория клиентов, которые хотят получить вид на жительство посредством инвестиций в латвийскую экономику. И это направление дало значительное расширение спектра услуг, потому что из иностранцев, получающих вид на жительство, часть сюда реально переезжает жить. По нашим оценкам, таких 15-20%. Многие из них начинают заниматься какими-то новыми видами бизнеса, потому что это люди, как правило, в возрасте 40-50 лет, они очень активны, они — действующие коммерсанты, сидеть в формате пенсии им скучно, неинтересно и рано. Кто-то затевает инвестиционные проекты, другие переводят в Латвию свои штаб-квартиры. В первую очередь это компании (от колл-центров до консьерж-сервисов), связанные с интернет-технологиями, для которых территориальное расположение не имеет значения. Во-первых, в Латвии открыть офис значительно дешевле, чем в Москве или Петербурге, а во-вторых, в Латвии уровень владения иностранными языками намного выше, чем в России, а для этих бизнесов, помимо русского и латышского, необходимо знание английского, немецкого или французского. И здесь физически легче найти подходящие кадры.
— Да, но в Латвии и многие налоги значительно выше, чем в России.
— С приходом в правительство новой команды во главе с Валдисом Домбровскисом очень многое изменилось и в инвестиционной, и в налоговой политике государства. Это было воспринято нашей русскоязычной клиентурой крайне позитивно. Например, в законе «О подоходном налоге с предприятий» появились существенные налоговые льготы, связанные с инвестиционной деятельностью — то, что в прессе называется холдинговым режимом. Можно упомянуть и снижение налога на добавленную стоимость. Однозначный плюс — введение нулевых деклараций. Все это воспринимается как долгосрочная и целенаправленная политика.
— Для предприятий уровень налогообложения действительно снизился, но латвийские коммерсанты жалуются, что налоги на рабочую силу несоразмерно высоки. Ваши клиенты тоже возмущаются по этому поводу или у них так организован бизнес, что это их не касается?
— Сравнивать нужно сопоставимые вещи. Если брать латвийскую и российскую системы налогообложения, то де-юре налоги в России ниже. Де-факто в России есть специфика ведения бизнеса, которая с налоговой системой вообще никак не коррелируется. Это вообще другая история, связанная со взятками, коррупцией и, так сказать, повадками ведения дел. Если, условно говоря, все рестораны в Москве до сих пор работают «вчерную», то, даже если хочешь работать по-честному, отражать все операции и уплачивать все налоги, это сделать невозможно, потому что тогда цены будут в три раза выше, чем у конкурентов. И это касается многих других сфер предпринимательской деятельности в России. Система настолько непрозрачна и коррумпирована, что с Россией сравнивать нельзя.
Латвия — член ЕС и скоро, вероятно, вступит в еврозону, поэтому сравнивать надо с другими государствами Евросоюза. В Латвии налоги существенно ниже, чем в подавляющей части западных стран, той же Германии, я уже не говорю о Скандинавии. Кроме того, не надо забывать, что из программ выравнивания (а фактически, из европейского бюджета) Латвия получает ежегодно достаточно большие деньги на развитие. Когда 50-70% от сметы проекта, по сути, дарятся, это тоже надо учитывать. В Германии такие программы тоже есть, но, я думаю, их удельный вес в масштабах экономики несоизмеримо ниже. Безвозмездно, то есть даром, бизнес и муниципалитеты Латвии получают по 500-800 млн. евро в год.
Поэтому не надо сравнивать с Россией, Украиной или Белоруссией, и нужно рассматривать ситуацию целиком. Я вижу, что ситуация в Риге, Юрмале и Рижском регионе за последние годы очевидно изменилась в лучшую сторону. Достаточно посмотреть на объемы строительства, на количество новых машин, пусть даже часть из них ездит на литовских или эстонских номерах. Это говорит о том, что либо у людей появились деньги, либо они их начали тратить. Ужас 2008-2009 годов заключался и в том, что даже люди, которые могли позволить себе тратить деньги, в силу неопределенности будущего прекратили это делать. Откуда и пошли колоссальные падения оборотов розничной торговли и, соответственно, сокращение налоговых поступлений в государственный бюджет. Я не говорю про небольшие города, там ситуация не столь позитивна, но надо признать, что и до 2008 года там не было процветания.
— За счет чего вы пережили кризис? У вас были «длинные» деньги или хватало клиентов?
— У нас была клиентская база, а поскольку мы занимаемся только юридическим и консалтинговым бизнесом, наши затраты состоят из аренды помещений и фонда заработной платы. Те доходы, которые мы получали в этот период, практически позволяли покрывать издержки на содержание фирмы. Если денег немного не хватало, акционеры их давали. Это было, но в приемлемых для акционеров размерах.
На пять с плюсом
— Как вы оцениваете процедуру предоставления вида на жительства людям, которые инвестируют в Латвию деньги?
— Тут тоже надо иметь точки сравнения. Граждане России и Украины, когда они общаются с сотрудниками миграционной службы Латвии, находятся в состоянии культурного шока. Их принимают в назначенное время, проверка документов занимает 15-30 минут, с ними говорят по-русски, формуляры тоже можно заполнять на русском, им не хамят, и примерно через час клиент выезжает оттуда с готовыми документами. Этому, конечно, предшествует процедура подачи и рассмотрения документов, но происходит она в строго установленный срок, в зависимости от того, какой клиент заказал — от 5 до 30 календарных дней.
В России, просто чтобы подать заявление на новый внутренний паспорт или загранпаспорт, есть две опции. Или идти к специально обученным людям, платить им деньги, и они каким-то неведомым образом это сделают сами. Или идти в общую очередь, провести там несколько часов, а затем, с вероятностью в сто процентов, сотрудник паспортного стола придерется к какой-нибудь букве и отправит опять стоять в эту очередь. Вся система направлена на получение денег.
Так что в Латвии процесс организован на пять с плюсом, и самое приятное, что Управление по делам гражданства и миграции адекватно реагирует на происходящее и постоянно вносит изменения в сторону улучшения и ускорения процедуры. За 2,5 года процедура упростилась очень существенно.
— Есть только одна проблема: человек вложил 50 или 100 тыс. латов в покупку недвижимости, но при этом стопроцентной гарантии, что ему дадут вид на жительство, нет.
— Почему-то эта тема действительно периодически возникает в СМИ, но это не так. Я не помню точные цифры, но на сегодня вынесено порядка 5 тыс. положительных решений, а отказов было всего 20-30. В законе четко прописаны основания для отказов. Их немного — предоставление недостоверных данных о себе; если лицо находится на действующей военной или государственной службе в другой стране или если человек представляет угрозу национальной безопасности и общественному порядку. Еще одна причина для отказа — люди, которые пытаются обмануть миграционную службу по поводу своих инвестиций.
Была анекдотическая история. Иностранец купил квартиру в Юрмале задолго до изменений в иммиграционном законе, и, чтобы получить вид на жительство, продал два квадратных метра в этой квартире своей жене за 100 тыс. латов. Она получила вид на жительство, потому что формально все требования соблюдены — 100 тыс. заплатила, госпошлины уплатила, и он, как ее супруг, после этого тоже получил вид на жительство. Но, поскольку процедура предусматривает ежегодное подтверждение, на следующий год им вид на жительство не продлили. И были еще случаи, когда хутор в Латгалии, который стоит 2 тыс. евро, продавался за 50 тыс. латов, и на основании этого люди пытались получить вид на жительство.
То есть, когда клиенты нам задают вопрос, а какие есть гарантии, мы говорим, что гарантия стопроцентная при условии, что все документы оформлены правильно, что информация достоверная и сумма инвестиций реальная. В нашей практике отказов не было ни разу.
Экспорт образования — это перспективно
— По вашему мнению, это верное решение государства — начать предлагать виды на жительство в обмен на инвестиции?
— Это абсолютно правильное решение, и Латвия — не первое государство, которое начало это делать. До Латвии схожие программы были на Кипре, на Мальте, в Болгарии, в Чехии. Латвия, в моем понимании, собрала лучшее из опыта коллег. И правильность этого решения подтверждается тем, что аналогичные программы собираются ввести в Греции и Испании. Схожую программу, правда, с большей ценой «входного билета», полтора года назад ввела Великобритания. Несколько десятков лет такая программа действует в Канаде, а недавно она появилась в большинстве штатов Америки. Они свернули лотерею, но теперь грин-карту можно получить на основании инвестиций.
— Великобритания стала первой страной, которая начала привечать опальных российских олигархов. Латвии не грозит повторить ее судьбу, учитывая, что мы еще ближе, чем Британские острова?
— Великобритания не первая, а вторая. Первым был Израиль. Но там сначала надо было получить гражданство. А получив его и приехав туда, можно было не беспокоиться о выдаче ни в одну страну мира. На каком-то этапе преступные элементы этим злоупотребляли, но теперь это устранено.
Англия привлекательна для определенной части бизнес-сообщества по той же причине — оттуда очень трудно добиться выдачи. Это касается не только запросов из России, но и из других стран.
Так что не думаю, что Латвия станет интересна для этой категории людей. Если Латвии и стоило бы повторить судьбу Британии, то, безусловно, в сфере экспорта образования. Количество иностранных студентов, которые там учатся, исчисляется сотнями тысяч, образование очень дорогое, а если учесть расходы на проживание, питание, то это огромная отрасль экономики, которая совокупно больше, чем ВВП Латвии.
У Латвии есть огромное преимущество, которое заключается в том, что на русском можно общаться практически везде, включая госучреждения. Это час с небольшим лету из Москвы, Питера или Киева. Стоимость обучения в университетах, где есть англоязычные программы, является совершенно приемлемой. Соответственно, если бы в лидирующих латвийских вузах появились платные русскоязычные потоки, это была бы отличная возможность для экспорта образования. В университете Страдиньша около 6 тыс. студентов, из них почти тысяча — иностранцы, которые учатся на английском языке за собственные деньги. Это люди в том числе из Англии, Германии и других развитых стран, потому что стоимость обучения несоизмеримо меньше, чем у них, качество ничуть не хуже, а диплом — европейский. Но таких людей не может быть очень много.
Если брать образование на русском языке в Латвии, то при приложении определенных усилий со стороны государства можно выйти на десятки тысяч обучающихся в год. При этом, кроме того, что они будут платить деньги за образование, они здесь будут жить, питаться, развлекаться, лечиться и так далее. Таким образом, возникнет целое направление нового платежеспособного спроса.
Те же иностранцы, которые получили вид на жительство, даже если они здесь не живут и приезжают два раза в год, останавливаются в хороших гостиницах, ходят в дорогие рестораны, потому что по сравнению с Москвой это все равно дешево. Многие жены, пока мужья занимаются делами, часто спрашивают, где можно купить чемоданы, чтобы приобрести изделия из огрского трикотажа. И все эти деньги остаются в Латвии, и я думаю, это очень много денег.
Запасной аэродром
— Вы сказали, что реально переезжают жить в Латвию только 15-20% людей, которые получили вид на жительство. А почему остальные не переезжают?
— У этой программы есть преимущество, которое заключается в том, что в Латвии иностранец может получить вид на жительство без условия постоянного проживания на территории страны. Например, в Германии тоже можно получить вид на жительство, но Германия требует, чтобы человек там жил 183 дня в году. В Латвии можно вообще не жить. Смысл 183 дней на самом деле очень простой: прожив в любой стране этот срок, человек автоматически становится налоговым резидентом и должен платить налоги со всех доходов, которые он имеет по всему миру, именно в этой стране. Поэтому латвийская программа считается уникальной и даже революционной.
Иностранец, который получает здесь вид на жительство, делает это по двум причинам. Первая (и не главная) — это возможность свободного передвижения по Шенгену. А главная причина заключается в том, что человек оформляет вид на жительство в другой стране, если в своей стране его не все устраивает. В России часть людей видит для себя некие возможные риски в настоящем или будущем. Поэтому для очень многих россиян вид на жительство в другой стране, особенно в такой, как Латвия, это запасной аэродром. Если вдруг что-то случится в России, всегда можно сесть в самолет и улететь.
А почему переезжает 15-20%, и много это или мало? Думаю, это немало, и это реальная эмиграция из России, которая уже никак не связана с программой предоставления вида на жительство.
Чем опасно российское телевидение
— Вы тоже выбрали Латвию в качестве места проживания, при этом задолго до начала этой программы. Что вас побудило перебраться в нашу страну? Были ли какие-то причины, кроме бизнеса?
— С бизнесом в Латвии это решение вообще никак не было связано. Бизнес здесь на том этапе был для меня как хобби. Причины были такие: я видел, что происходит в России и понимал, к чему это приведет. Кроме того, на каком-то этапе моей карьеры (я по образованию и опыту работы — банковский работник) передо мной встала дилемма: или двигаться дальше в том же направлении, или что-то менять. Если бы я продолжил двигаться дальше, то лишился бы возможности, так сказать, «сойти с этого поезда». Потому что дальнейшим движением в том же направлении было повышение ставок, повышение статуса, что уже было сопряжено с очень большими рисками. Это стало главной причиной, почему я решил кардинально все поменять.
— Ощущаете ли вы Латвию по прошествии восьми лет своей родиной?
— Еще нет. Но когда я думаю или говорю про Латвию, то уже использую такие слова, как «здесь», «у нас», а когда думаю или говорю про Россию, то использую «там» и «у них».
— А своим домом Латвию уже называете?
— Да. Первой эта начала делать наша дочка — дети быстрее адаптируются. У нас с женой этот процесс занял больше времени, хотя уже совершенно очевидно, что Латвия — наш дом. Но это субъективно и зависит от людей. Мы, например, вообще не смотрим российское центральное телевидение.
— Почему?
— Смотреть российское телевидение, чем занимается немалая часть русскоязычного населения Латвии, особенно новостные программы — это не совсем правильная вещь. И это одна из причин отсутствия консолидации и интеграции в латвийском обществе. Надо отметить, что современное российское телевидение сделано очень профессионально, этим занимаются очень неглупые и одаренные люди. Но, по своей сути, это активный и агрессивный инструмент пропаганды, в том числе и в отношении внутренних дел Латвии. В итоге в Латвии Путина любят больше, чем в России, во всяком случае, в крупных российских городах.
И, если в области экономической политики Латвии я вижу последовательные действия правительства, то в сфере интеграции не делается, фактически, вообще ничего.
Латыши более толерантны
— Вы — гражданин России, приехали жить в Латвию, которая по отношению к вам никаких «интеграционных» действий не предпринимала. Тем не менее вы выучили латышский язык, сдали экзамен и по истечении десяти лет намерены претендовать на латвийское гражданство. И вы более лояльны Латвии, чем многие русскоязычные, которые здесь родились и выросли. Чем вы объясните этот парадокс?
— Я не вижу в этом парадокса. Во-первых, у меня нет никаких обид. Во-вторых, не хочу никого обидеть, но есть маргинальная часть общества как в русской, так и в латышской общинах. С этими людьми работать бессмысленно. Но есть адекватные люди и среди латышей, и среди русских, с которыми работать нужно. И дело не только в знании латышского языка. Многие русские, владея госязыком, не говорят на нем в обыденной жизни даже в магазинах или банках. То есть, интеграции нет. Задача состоит в том, чтобы объединить две общины. Это непростая цель, но ее надо достичь. В целом латыши, по моему опыту, более толерантны, хотя бы потому, что охотнее переходят на русский, если видят, что латышский для человека не родной язык.
— Вы перебрались сюда в зрелом возрасте. Самая большая проблема для таких людей — это социальные контакты, которые остаются на родине, и они переезжают в другую страну, как в пустоту. Как вы решили эту проблему?
— Это один из основных моментов, который мы обсуждали, потому что была возможность уехать, например, во Францию. Но во Франции, вне зависимости от знания языка, мы бы были иммигрантами до конца жизни, а в Латвии — нет. Мы все очень похожи, потому что у людей, которым сейчас около 40 лет и больше, независимо от национальности, общее прошлое, нас многое объединяет. Поэтому наш переезд сюда нельзя назвать эмиграцией. Эмиграции не было. Был эффект переезда на новое место: где находится магазин, аптека, автосервис, как найти хорошего доктора. Если бы мы переехали из Москвы в Питер, было бы то же самое. Вся эта совокупность факторов делает Латвию уникальным местом с точки зрения комфорта.
Kriminal.lv в Телеграме
