Обжаловать этот вердикт в Сенате Верховного суда можно после 25 ноября, когда будет доступен полный приговор.
Стоит отметить, что протест подавала и прокурор Гайлите — она просила штраф вдвое больше.
Сама экс-судья вину не признала. В ходе процесса Винета Муйжниеце выдвигала такую версию: протокол могли просто подменить. Его листы не были сшиты, а подпись Муйжниеце стояла только на последней странице. И еще: в Сейме депутаты рассматривают столько документов, что запомнить, когда та или иная бумага были подписаны, просто невозможно.
«Это была не подделка протокола, а мои рабочие пометки»
Непосредственно во время допроса в суде 1-й инстанции обвиняемая экс-судья заявила, что не помнит, при каких обстоятельствах «увидел свет» исправленный протокол.
— Я не помню, когда именно подписывала данный протокол, но думаю, что до допроса в прокуратуре я не видела третий лист протокола, в котором отражены факты, идущие вразрез с аудиозаписью заседания, — заявила обвиняемая.
Муйжниеце продолжает настаивать: как депутат Сейма она была прекрасно осведомлена об ответственности, поэтому не совершала с документами никаких противозаконных действий.
— Я прекрасно знаю, что уже подписанные протоколы заседаний Сейма я никогда не исправляла и не меняла их тексты. Да, я могла исправить ошибки в черновиках, которые ещё не были подписаны. А тот лист, приложенный к делу, на котором моим почерком сделаны какие-то записи, — это лишь мои рабочие заметки. В них нет никаких указаний на то, что данные исправления нужно внести в протокол.
Обвиняемая не смогла пояснить суду, как информация из её рабочих заметок, которые ранее она неоднократно отдавала на хранение консультанту юридической комиссии Эвии Берзини, оказалась в протоколе заседания от 1 сентября 2009 года.
— Повторюсь – я никогда не подделывала ни одного документа в Сейме, я даже не могу представить, что кто-то из моих коллег-парламентариев был бы готов на такой поступок, — подытожила г-жа Муйжниеце.
«Она сказала нам, что исправить в протоколе»
Сам протокол, датированный 1 сентября 2009 года, на самом деле был составлен 1 февраля 2010 года, сообщила в суде консультант комиссии Иева Сармуле. Эта свидетельница рассказала, как появились исправления в этом документе.
По словам Сармуле, она отвечала за аудиозаписи и протоколирование заседаний комиссии. 1 сентября 2009 года она в заседании не участвовала. Тогда работала коллега Сармуле – Даце Салениеце. После заседания Сармуле быда уверена, что коллега подготовила протокол. Однако Салениеце была уверена, что протокол подготовит Сармуле. В итоге так ни одна из консультанток протокол и не написала.
Через 5 месяцев Муйжниеце понадобился этот протокол, но выяснилось, что его просто нет. По словам Сармуле, они с коллегой Эвией Берзиней очень боялись того, как отреагирует Муйжниеце, когда ей сообщат об отсутствии нужного протокола. Свидетельница много раз повторила, что очень уважает Муйжниеце.
К удивлению обеих консультанток, Муйжнице спокойно восприняла тот факт, что протоктол заседания отсутствует. В тот же день три консультанта сели писать протокол по аудиозаписи. Чтобы ускорить процесс, они разделили фронт работ – каждой нужно было написать только часть протокола. Потом они составили текст в один документ, распечатали и отнесли на подпись Муйжниеце.
По словам Сармуле, Муйжниеце обычно читала протокола, которые подписывала. Иногда делала исправления, к примеру, грамматических ошибок, которые не влияли на суть документа.
«Она попросила вычеркнуть правильный текст»
Однако в этом случае произошло нечто странное. По словам свидетельницы, консультант Берзиня вернулась из кабинета Муйжниеце с неподписанным, но исправленным проектом протокола. Сармуле поняла, что Муйжниеце своей рукой вычеркнула фрагмент о голосовании, соответствующий записи заседания (отправить законопроект поправок к Уголовному закону на первое чтение Сейма), и вписала новый – о том, что члены комиссии договорились законопроект дополнить.
По словам Сармуле, консультанты были крайне удивлены просьбой Муйжниеце исправить проект протокола, так как раньше председатель комиссии никогда о таком не просила. Однако они послушались и вписали указанный фрагмент. Передавая переделанный проект протокола на подпись Муйжниеце, консультанты снова указали председателю, что фрагмент не соответствует тому, что было решено на заседании.
Муйжниеце в суде задала вопрос свидетельнице: уверена ли она полностью, что листок с исправлениями протокола не появился раньше 1 февраля 2010 года. На что свидетельница ответила, что у неё нет в этом никаких сомнений.
Сармуле добавила, что, по её мнению, Муйжниеце попыталась перенести политическую ответственность на консультантов Юридической комиссии, которые являются лишь техническими работниками.
«Мы боялись, что обвинят нас»
Другая консультант комиссии — Инта Иевиня, рассказала в суде, что и она не участвовала в заседании от 1 сентября 2009 года. Но знала, о чем проголосовали члены комиссии. Поэтому стала готовить соответствующие документы для отправки в президиум Сейма. Она попросила Муйжниеце подписать сопроводительное письмо, но та отказалась это делать.
Иевиня тоже рассказала о том, как появился неправильный протокол. Её версия совпадает с версией коллеги. По словам Иевини, консультанты специально хранили доказательства того, как появился исправленный протокол, чтобы потом можно было избежать неприятностей.
Что вменили экс-судье
Муйжниеце обвиняется по 1-й части 327 статьи УЗ. За подделку документов государственным должностным лицом полагается арест, принудительные работы или штраф в размере до 20 минимальных зарплат.
Как считают следователи, будучи председателем юридической комиссии Сейма 9-го созыва и депутатом «Народной партии», она изменила протокол заседания комиссии, чтобы затянуть принятие поправок к Уголовному закону, связанных с незаконным финансированием партий. Муйжниеце свою вину не признает.
Kriminal.lv в Телеграме
