Обыск Шлесерса: все боялись взять ответственность на себя
В том, как запрашивался ордер на обыск у депутата Шлесерса, его адвокат Виктор Тихонов видит множество нарушений.
— В Сатверсме сказано: не может исполнительная власть прямо обращаться против власти законодательной – только через судебную систему.
В Уголовно-процессуальном законе и в Законе о регламенте Сейма этот принцип уже более подробно расписан. Там сказано, что только прокурор Генпрокуратуры или сам генпрокурор может обращаться в Сейм с просьбой разрешить обыск, начать уголовное преследование депутата и т.д. До этого проблем не было. Но что мы видим в конкретной ситуации с моим клиентом?
В Сейм обратилась девушка, рядовой следователь KNAB, которая вообще не имела права это делать. Когда мы обратили на это внимание депутатов, прокурору Марису Лее, который присутствовал на заседании в качестве представителя Генпрокуратуры, было предложено завизировать письмо KNAB. Но нет, последовал отказ: «Ни в коем случае не подпишем».
Отмечу: до заседания пришло письмо из Генпрокуратуры, где четко было указано — генпрокурор не видит основания давать согласие на обыск.
Тогда мы указали членам комиссии — регламент Сейма и другие законы не позволяют им принять решение. После этого был объявлен перерыв, во время которого пришло ещё одно письмо от генпрокурора — согласие с просьбой, высказанной в письме KNAB.
Хочу подчеркнуть — это тоже не по закону. То есть выглядело это так: «Я не знаю, что там сказано, но я хочу, чтобы вы с этим согласились». Мы на заседании задали вопрос прокурору: так вы сами с этим согласны? В ответ услышали: «Нет, но мы просим депутатов это одобрить».
Это больше всего смущает: почему Генпрокуратура так действовала? Похоже, просто не хотела брать на себя ответственность.
В чем же подозревают Шлесерса?
Защита также указывает:
— Стоит отметить, что в юридическом смысле Шлесерс вообще-то не является подозреваемым и даже подследственным. Просто кто-то посчитал, что у него может быть что-то подозрительное дома, поэтому нужно провести там обыск. Так вот в своем письме KNAB ссылается на разрешение суда провести обыск. Однако суд согласился только с тем, что по одному эпизоду, возможно, требуется обыск (из 4 эпизодов, о которых упоминал в своем запросе KNAB). После того как последовало предложение от прокуратуры одобрить письмо KNAB, у нас возник новый вопрос: так что надо одобрить? Решение суда изымать документы только в связи с одним эпизодом? Или всеми четырьмя? Или будут искать документы, связанные вообще непонятно с чем, с политикой? Бардак, согласитесь.
К тому же судья разрешил обыск «с условием, что его же разрешит Сейм». Но это же абсурд! Судья не имеет права принимать решения «с условиями» — «я тебе назначу 5 лет тюрьмы, если такой-то политик одобрит». Такого быть не должно.
— Все остальное мы можем обсуждать, но достаточно просто посмотреть в закон. Что он говорит? Извиняюсь, но девушке из KNAB он позволяет писать письма в Сейм? Нет. Закон позволяет суду принимать решения с оговорками? Тоже нет.
По этим нарушениям закона уже направлены жалобы в Генпрокуратуру и Комиссию по национальной безопасности.
Следователи противоречат сами себе
Есть претензии у защиты и к самому тексту письма KNAB. Защита прямо заявляет: там полнейшее вранье. К примеру, г-н Тихонов упоминает такой момент:
— В письме сказано, что Шлесерс сам придумал и реализовал схему, по которой Лембергс у него противоправным образом вымогал нечто. Это, простите, как? Он, получается, злодей и жертва вымогательства одновременно? Он придумал, как сможет сам себя обидеть?
В обвинительном тоне в письме пишут: «Фирма А юридически и официально приобрела доли в фирме Б». Я смотрю в Lursoft – нет, ничего такого не видно.... Тогда как в письме можно писать «официально приобрела»?
Ещё один момент: кнабовцы описывают схему, по которой Rīgas Brīvosta платила деньги СМИ. Это прямо такими словами и написано. Однако уже через строчку написано совсем другое: «Фиктивные договоры с предприятиями владельцев СМИ». Тут возникает вопрос, о чем вообще речь? Кому платили? Что платили? Платили ли вообще?
Или вот ещё: Шлесерс, который как депутат Сейма уже не был членом правления Rīgas Brīvosta, все спланировал и обратился к Лембергсу. Тот, исполняя свои должностные обязательства в Вентспилсской думе, повлиял на решение в Рижской думе. Каким образом, выполняя должностные обязанности в Вентспилсской думе, можно повлиять на решение в Рижской думе? Как это возможно? Но, видимо, все дело в том, что нужно было сохранить формулировку «должностные лица, исполняющие свои должностные обязанности». Потому что если она пропадает, то и весь состав преступления тоже. Ибо предполагаемая коррупция возможна только в том случае, если речь идет о должностных обязанностях. Вот мы и придумываем – ведь все они чиновники где-то.
Более того, в запросе KNAB указано, что в правление Rīgas Brīvosta выдвигаются представители партий. Однако достаточно посмотреть, как это установлено законом, чтобы увидеть, что это не так...
Промежуточный финиш
Адвокат считает, что процедуру разрешения на обыск нарушили специально, чтобы никто не был ответственен «за это вранье». И теперь у этого будут правовые последствия: соответствующие заявления уже поданы.
Роспуск Сейма противоречит Сатверсме
Однако главным последствием «бардака при разбирательстве с обыском» стал роспуск Сейма. Как считает г-н Тихонов, это было сделано незаконно.
— В Сатверсме есть 14-я статья, которая регламентирует право народа распустить парламент. Но в этой статье сказано буквально следующее: в течение полутора лет после выборов ничего менять нельзя и за 6 месяцев до окончание полномочий президента — тоже (см. справку). Даже 50-я статья подчеркивает: президент считается отозванным, если народ проголосовал против роспуска Сейма, объявленного президентом. Но как можно снять с должности того, чей срок уже кончился сам по себе? В этом есть логика, иначе получается так, что каждый следующий президент, почувствовав, что его не переизберут, сможет шантажировать Сейм роспуском. Может, тогда сразу впишем в конституцию, что президент выбирается один раз в 8 лет без прав на переизбрание?
Однако политики, по мнению г-на Тихонова, пока боятся поднять об этом вопрос: это будет воспринято, как попытка «спасти свое кресло» и резко ударит по их популярности. К тому же есть и такой момент:
— По закону, решение Затлерса можно оспорить в Конституционном суде. Проблема вот в чем: только на объяснение ответчику дается два месяца, приговор последует намного позже, к тому времени референдум уже должен пройти. А какой тогда смысл туда обращаться? Но мы — юристы, — наоборот, считаем: пусть народ проголосует, как он считает, нужным, а потом суд спокойно рассматривает, было ли правомерным такое решение.
Для справки
Сатверсме, статья 14:
«Не менее чем у десятой части избирателей есть право созвать всенародное голосование о роспуске Сейма. Если на народном голосовании о роспуске Сейма проголосовало большинство избирателей и по крайней мере две трети от числа избирателей, участвовавших в последних выборах Сейма, тогда Сейм считается распущенным. Право созвать народное голосование о роспуске Сейма нельзя использовать в течение года после созыва Сейма, за год до окончания полномочий Сейма, во время последних шести месяцев полномочий президента страны, а также ранее чем через шесть месяцев после предыдущего народного голосования о роспуске Сейма.
Избиратели не могут отозвать отдельных членов Сейма».
Фото: LETA, Saeima.lv
Kriminal.lv в Телеграме
