Страницы:
Нюансы дела и будущий иск к Латвии
Сам Антонов в интервью "Риа-новости" комментирует свой "литовский иск" таким образом:
— В реальности банк был фактически захвачен, экспроприирован. 16 ноября 2011 года в банк в прямом смысле слова вломилась группа иностранных товарищей, что запрещено, кстати, законами Литовской республики, и выключила его из розетки. Абсолютно нормально работающий, прибыльный банк.
— У банка не было признаков банкротства?
— Нет, конечно. У банка был миллиард литов на корсчете на тот момент, когда туда пришли эти люди.
То, как это происходило, больше похоже на боевик, чем на национализацию. Была, например, национализация банка Parex в Латвии. Акционеры договорились с государством, подписали договор. Это было в 2008 году, когда банк утратил ликвидность в связи с мировым финансовым кризисом.
Национализация представляла собой длительный процесс, и акционеры еще длительное время присутствовали в банке, в течение года плавно передавая дела.
У нас все произошло слишком бурно. Кстати, в Сейме Литвы работала целая комиссия, которая потом подтвердила, что национализация прошла с нарушением процедур. Выводы депутатами были сделаны, но они так и не были проголосованы, потому что господа из партий, поддерживающих президента, просто встали и ушли.
— СМИ со ссылкой на президента Литвы писали тогда, что в эти дни происходил массированный отток денег из Литвы.
— Из нашего банка не было никакого вывода активов, можно взять динамику баланса за месяц — он какой был, такой и оставался. Второе. Когда английские господа из Zolfo Cooper (компания, выполнявшая роль временной администрации в ходе национализации, — ред.) проникли в банк, они обнаружили набитый кэшем корсчет. А потом, когда свезли кассу с отделений, наличность просто не поместилась в сейфы — в мешках стояла по коридору.
Никто не собирался заниматься выводом активов из банка. Он висел напрямую на нас с Баранаускасом (Раймондас Баранаускас — второй совладелец и президент банка Snoras — ред.). Более того, банк находился в стадии увеличения капитала, а это подразумевает, что существенные суммы денег — новая эмиссия — находятся в другом банке и там заблокированы до результатов отчета об эмиссии.
Понятно, что надо что-то говорить: вывод активов или там отмывание денег. Нельзя же просто сказать: мы взяли и у него отняли, потому что нам так захотелось.
Была нанята компания Zolfo Cooper, очень маленькая фирма в Великобритании, ее, кстати, больше не существует. Как и всех остальных компаний, которые участвовали в консультировании, администрации и ликвидации банка Snoras. Они либо слились, либо ликвидировались.
— Компания Zolfo Cooper была создана специально под проект национализации Snoras?
— Нет. Это целый бизнес в Англии — администрация и ликвидация компаний, такой узаконенный рейд, они все офицеры суда, поэтому с ними нельзя судиться. У Zolfo Cooper максимальный опыт работы — это ликвидация компании, управлявшей достаточно крупным отелем в Шотландии на 500 номеров.
Руководитель Zolfo Cooper и он же руководитель временной администрации Snoras — бывший СЕО компании Kroll, это частная разведка. Компания Kroll проводила исследование нас — меня, Баранаускаса, группы — в связи с покупкой компании Saab. Поэтому по-хорошему он не мог заниматься администрацией и ликвидацией принадлежавшего мне актива из-за конфликта интересов, так не принято...
- Основной виновной стороной во всем коллапсе компаний является Литовская республика. Дальше юристы изучают подобные же претензии к Латвии, потому что сама Латвия де-юре в Англии признала меня владельцем банка, основным бенефициаром, хотя это была "дочка" Snoras, а я был в ней членом совета директоров. В Латвии у нас из крупных активов был не только банк, но и еще одна успешно действующая компания — AirBaltic. Поэтому вопросы есть, и эти вопросы изучаются юристами.
— В перспективе иск может быть подан и к Латвии?
— И даже не только к Латвии. Вопрос изучается. К тем странам, которые повели себя во всей этой истории нецивилизованно, претензии могут быть предъявлены. Но называть их пока не буду...
— Вы планируете лично приходить на заседания суда в Москве?
— На гражданский процесс де-юре я имею право не ходить, вести дело можно через представителей. Но в данном случае, особенно если Литва примет решение участвовать в процессе, конечно, я буду ходить.
Промежуточный финиш
Любопытно, как пойдет это дело. В иске ущерб состоит из двух частей – во-первых, убытки, причиненные национализацией банка Snoras в 2011 году, во-вторых, вред деловой репутации, нанесенный высказываниями президента Литвы Дали Грибаускайте. Во второй части сумма ущерба исчислялась по "коэффициенту деловой репутации". Понятно, что тут есть большой простор для обсуждения.
И самое главное: если в итоге дело будет решено в пользу Антонова. Что дальше? Как это может быть реализовано на практике?
Kriminal.lv в Телеграме