В передаче Латвийского радио «Перекресток» Берзиньш высказался в своем стиле: «Там много, что менять и на чем концентрироваться. Это один из основных вопросов безопасности — способность оценить ситуацию. Вооруженные силы ничего не дают, если мы не понимаем, что происходит. В Великобритании могут опознать человека в маске, а мы этого не можем даже по фотографии».
Однако важнее критики было послание следующему парламенту: «Все органы безопасности будут вынуждены пройти реальную реструктуризацию в этом у меня сомнений нет. Это станет одним из сложнейших вопросов следующего Сейма».
Лаймдота Страуюма, в отличие от президента, не так воинственна. Работой спецслужб она удовлетворена. Но и из ее слов можно понять, что Бюро по защите Сатверсме (SAB) должно остаться самостоятельной единицей, а вот различные полицейские учреждения нужно консолидировать.
Из уст политиков такого ранга критика в адрес спецслужб звучит не так уж часто. Чем же вызван этот всплеск эмоций? Ответ на этот вопрос Neatkarīgā попыталась получить у одного из членов парламентской комиссии по безопасности Карлиса Сержантса. По его словам, руководители спецслужб время от времени приглашаются в комиссию отчитаться, однако о необходимости каких-то радикальных реформ до этого момента разговора не было. Можно только гадать, чем недоволен президент. Возможно, это тем или иным образом связано с украинскими событиями, например, не замеченных вовремя активистов,собирающих пожертвования для повстанцев Донецка, и тех, кто поехал воевать за ДНР.
«Но — с другой стороны — как их остановить до того, как они что-нибудь сделают», – спрашивает депутат.
Слишком много спецслужб
Закон о государственных органах безопасности называет три учреждения: находящуюся в ведении Министерства обороны Службу военной разведки и безопасности, подчиненное Кабинету министров Бюро защиты Сатверсме и подконтрольную МВД Полицию безопасности. Это субъекты оперативной деятельности, которым позволено вести расследования тайно: не информируя изучаемые объекты, следить за ними, прослушивать телефонные разговоры, получать образцы ДНК, тайно входить в дома и устанавливать микроскопические видеокамеры и т.д.
Бюро по борьбе с коррупцией (KNAB) в этом списке нет, хотя по своим функциям оно является такой же полицейской службой безопасности, и за основу закона о KNAB взят именно закон об органах безопасности. Право на оперативные действия есть и других служб — финансовой полиции, криминальной полиции, управления местами лишения свободы.
Спецслужб много, и по-прежнему актуален вопрос, как их контролировать, ничего не зная о их тайной работе. Два года назад депутат Янис Адамсонс насчитал аж 13 спецслужб. Критиковал он и методы работы: службы незаконно собирают информацию, потом сливают ее в СМИ и, опираясь на публикацию, легализуют сведения и начинают уголовный процесс.
Еще до этого основатель и некогда руководитель SAB Лайнис Камалдиньш тоже заслужил бурю негодования за такую фразу: «В информации органов безопасности только 5% правды». Теперь прошло шесть лет, и отставной главный контрразведчик отказывается так жестко критиковать своих преемников.
Однако объединение служб он считает целесообразным: «Большие страны могут позволить себе много служб, анализирующих одну и ту же информацию с разных ракурсов и из разных источников. В маленькой стране, такой, как Латвия, эффективней будут две или даже только одна спецслужба».
По его словам, раздробленность затрудняет работу. Часто трудно определить, в чьем ведении находится конкретное дело или изучаемый объект, потому что подозрительные действия одного человека могут одновременно относиться к нескольким службам, но — как гласит поговорка — вместе свинью не вырастить.
Источник: nra.lv/freecity.lv
Kriminal.lv в Телеграме
