У передела рынка банковских услуг в Литве, скорее всего, будут свои особенности, а вот Латвию и Эстонию он объединяет примерно так же, как они были исторически объединены на протяжении многих веков. Сначала немцы при помощи датчан объединили эту территории в Ливонию. Потом появились шведы и победили датчан, поляков и русских в войне за Ливонское наследство, но русские смогли взять реванш. Для начала они сложили из латышской и эстонской частей Видземскую губернию Российской империи, а потом, во времена СССР, делали все, чтобы название Латвийской и Эстонской советских республик служили только вывесками, административными обозначениями в единой стране, где одни и те же законы регулируют одинаковое хозяйство.
Сейчас Латвия и Эстония объединены как территория, прилегающая к военным базам США. По отношению к базам и банкам справедлив вечный вопрос, что было вначале, курица или яйцо. На данный момент похоже на то, что хозяйственное пространство Новой Ливонии подчинено имеющимся военным базам, но, возможно, военных баз тут бы не было, если бы иначе сложились события с банками.
Американских баз не было бы, если бы 25 лет назад сюда не приехал из США Нил Мелнгайлис разделить наследство «Banka Baltija».
Он сделал это настолько ловко, что его умения были достойно оценены и спустя 10 лет, когда нечто подобное нужно было сделать с национализированным банком «Parex». Мелнгайлис из остатков банка создал «Citadele», оставил на своем месте Гунтиса Белявскиса, а сам пересел председателем совета в «Luminor», чьим владельцем вскоре стал американский инвестиционный фонд «Blackstone».
Принадлежащие его основателю Стивену Шварцману 13,4 миллиарда долларов определяют его 113-е место в списке крупнейших богачей мира и позволили с января по август 2017 года возглавлять Стратегический и политический форум президента Америки Дональда Трампа. «Blackstone» сообщил, что собирается вложить в «Luminor» миллиард евро, но молчит о том, сколько миллиардов планирует заработать. Гунтис Белявскис не пропускает возможность подтвердить «низкий аппетит риска» «Citadele», а Нил Мелнгайлис такого не говорил ни про «Luminor», ни про себя. Он вообще ничего не говорит.
И в этом плане «Luminor» продолжает традиции, которые создали много зарегистрированных в Латвии банков, которые отнюдь не жалели, что латвийцы не знают даже их названий. Хватало того, что об этих банках знали те люди в Латвии и в других странах мира, которым приходилось это знать ради обоюдной выгоды. Особенно после краха «Parex» банкиры опасались выходить в публичное пространство так, как некогда это позволял себе Валерий Каргин.
Переход от создания имиджа к стратегии и структуре банков, стал уроком не работать одновременно на внешнем и внутреннем рынке банковских услуг Латвии. Квинтэссенция урока – раздел рынков между «Citadele» и «Luminor». Один банк действительно выполняет практически безрисковые сделки, перегружая деньги со счетов предприятий на счета сотрудников, а со счетов сотрудников на счета домоуправлений, «Latvenergo» или интернет-магазинов, а риски сделок второго банка остаются такими же неизвестными, как сами эти сделки.
Вылет из Балтии «Danske Bank» входит в освобождение рынка для «Luminor», но не была упущена возможность предупредить «Swedbank», что его судьба может быть схожей. «Danske Bank» был публично объявлен пойманным на сделке с нелегально (преступно?) полученными деньгами, и тут же выяснилось, что денежные потоки между «Danske Bank» и «Swedbank» исчисляются миллиардами евро, если учесть сделки за несколько лет. С точки зрения количества иначе и быть не могло, если считать, сколько вообще денег оборачивается в Скандинавии и Балтии, где долго и тесно работали оба банка.
Но речь была не о том. На следующий день после эстонского решения о «Danske Bank» уже в самой Швеции были опубликованы утверждения, что у «Swedbank» и «Danske Bank» есть не только клиенты, связанные друг с другом сделками, но и общие клиенты, из-за которых Эстония больше не стала терпеть «Danske Bank» у себя.
Первые комментарии банковского надзора в Скандинавии и всех странах Балтии звучали выжидательно-доброжелательно к «Swedbank». Ему позволено в закулисных переговорах выяснить, какая доля рынка ему оставлена, и оценить собственный настрой, хочет ли он оставаться в Латвии и Эстонии для обслуживания шведских бизнесменов.
Источник - nra.lv/ freecity.lv